Выпираю плечами стропила, верхние балки, крышу. Ноги мои еще на земле, но голова выше здания», – плотный мужчина с короткой стрижкой набирает громкость, сжимая микрофон и строго глядя в упор на натянутое полотно экрана. На экране – кадры кинохроники: льется металл, заколачиваются сваи, маршируют стройбригады. В момент, когда производственная гимнастика рабочих начинает казаться шаманской пляской, одержимый агитатор в сапогах и кожаной куртке поворачивается к зрителям: «Я уже наравне с трубами» – и поднимается на единственную декорацию в пустом зале галереи – белый пьедестал. Электронный бас освобождается от ноющих сирен и футуристических секвенсоров и вместе с глухим битом поддерживает декламацию. «И не рассказ, не речь, а только одно, мое железное я прокричу: «Победим мы!» Свет сходит на нет, артист прячется за экран, от музыки остается в воздухе только дерганое эхо.
Примерно такой отпечаток в памяти оставляет перформанс «Поэзия рабочего удара», представляющий собой серию сольных актерских выходов на фоне видеоинсталляции под электронную музыку. У вещи нет единого автора, но есть внушительный состав: малоизвестная мощная авангардистская поэзия революционера Алексея Гастева, нойз-эмбиент уральских электронщиков «4 позиции Бруно», коллаж из лент Дзиги Вертова (автор – Владимир Селезнев, правнук Гастева) и декламационное мастерство Антона Макушкина, актера «Коляда-театра». Все это срослось позапрошлой осенью в единый организм в Екатеринбурге по случаю проведения Уральской индустриальной биеннале. И не где-нибудь, а в заброшенных стенах типографии «Уральский рабочий», памятника конструктивизма. В месте, где стены – ровесники поэзии; они принимают проекцию хроникальных кадров едва ли не собственного строительства; они же диктуют мизансцену. С такими вводными недалеко и до спиритического сеанса.
Новое звучание
Сочинение музыки к классике немого кино – полноценный композиторский жанр. Алексей Айги озвучил «Метрополис» Фрица Ланга, рок-группа Art Zoyd – «Носферату» Фридриха Мурнау; но наибольшей популярностью среди музыкантов пользуется «Человек с киноаппаратом» Дзиги Вертова, вдохновивший, например, минималиста Майкла Наймана и гигантов современного джаза The Cinematic Orchestra.
В Москве же металлургические гимны репрессированного утописта, идеолога и теоретика НОТ (научной организации труда) прозвучали в центре «Марс», где до конца января проходит фестиваль театра и перформанса «Глобус 2.0». Гастрольный вариант «Поэзии рабочего удара», надо полагать, совсем не то, что исходный. Неизбежное обстоятельство перемены места действия – с брутального запустелого на стерильное галерейное – усугубилось еще и досадным компромиссом: вместо «4 позиций Бруно» приехала их аудиозапись. Которую к тому же пустили в два канала, вперемешку с сигналом микрофона исполнителя, так что ни музыке, ни словам не удалось прозвучать без существенных потерь. Таким образом в центре внимания оказался видеоряд, хоть и не без выдумки собранный, но по всем признакам предназначенный все-таки служить фоном.
Театр.doc прошел зимний путь с «Неявными воздействиями»
Выдергивать перформанс в жанре site-specific из той рамы, в которую он вписан, – затея рискованная. В результате вместо запланированного «экспериментального спектакля, не вписывающегося в парадигму театра, каким мы привыкли его видеть», зрители фестиваля «Глобус 2.0» наблюдали видеопроекцию с плохим звуком при участии хмурого артиста.
Далее в программе фестиваля – спектакли бородачей-алхимиков АХЕ, аккуратных концептуалистов театра post и оголтелые «Вакханки» Всеволода Лисовского. Явления хорошо известные и вкупе с уральским опусом достоверно отражающие среднероссийскую систему представлений о том, что такое экспериментальный театр. Учитывая, что «Платформы» на «Винзаводе» уже два года как не стало, а фестивали независимого театра едва сводят концы с концами, следует поторопиться в «Марс» и порадоваться не только новым работам именитых экспериментаторов, но и самому факту наличия в Москве места, где все это можно посмотреть в ассортименте.